Ambrozie Radu | Амброзие Раду, unknown (45) y.o
Keanu Reeves

Никто не сможет посчитать, сколько мне лет, даже я сам. Такие цифры лучше не знать, я видел воцарение и крушение империй, я присутствовал там, я помню вкус их крови, я помню их запах. Я помню, как трещали позвонки их шей, с каким звуком мои клыки протыкали их невинную кожу. Это было время, когда я был молод и глуп, в моей голове был только голод и непреодолимое желание его утолить, способное заставить меня делать что угодно. Но сейчас. Сейчас всё по-другому. Я редко бываю голоден, всегда находится мелкая тварь или великий представитель королевского рода, чтобы я мог вдоволь насладиться. Они все разные, каждый хорош по-своему, у каждого свой особенный вкус. Я дегустатор. Я медленно разрываю их плоть и высасываю жизнь, смакуя. Я чувствую, как мои эндорфины отуманивают их сознание, и это меня раздражает. Иногда я прокусываю им сонную артерию и вешаю вверх ногами, сердце – глупый насос – выкачивает кровь из тела наружу, отправляя прямо в мою чашу. Остывшая кровь – деликатес, она гуще обычной, не настолько питательна, но имеет адриналин, которого нет в крови одурманенного. Я люблю смотреть на медленные смерти. Я люблю причинять медленные смерти. А потом воскрешать, но не к обычной жизни. К бессмертной. Я мог бы быть дьяволом. Я – Амброзие Раду, и я голоден. Сочтите за честь исправить это.
От греч. имени Αμβρόσιος (Амбросиос) - "бессмертный".

Grace Howard | Грейс Говард, 31 (25) y.o
Gemma Arterton

Грейс родилась в приличной и обеспеченной семье, уже с подросткового возраста у нее были определенные цели в жизни, каких она собиралась достигнуть в будущем. С отличием окончила школу, после чего также успешно получила диплом в престижном университете. С виду Грейс – привлекательная девушка, но не особо примечательна с другой стороны. Она всегда занята своими делами, сидит, по уши зарывшись в бумаги и не связывается с плохими компаниями. Кто знал, что именно она попадется в лапы кровожадному вампиру, просто желающему утолить жажду? Брыкаясь и пытаясь остаться в живых, Говард не желала сдаваться, но, сколько же усилий нужно приложить, чтобы вырваться из рук стригоя? Для человека это совершенно невозможно, поэтому, сколько бы Грейс тогда не старалась – ни черта не вышло. Девушку обратили несколько лет назад, когда велись поиски королевских семей, поэтому, в то время обращение не было редкостью. Она просто проходила в нужном месте в нужное время. Грейс жила в клане жутких кровопийц, поэтому быстро приспособилась к новой «жизни», а через некоторое время совершенно растеряла собственную человечность. Никто не собирался помогать девушке освоить новую природу, поэтому она всему обучалась сама, даже контролю чувств – что крайне редко дается стригою на воле. Она научилась сдерживать себя, и казалась дикаркой, когда, противореча себе, отказывалась от живой пищи. Но кто же говорил, что она так и останется держащимся в рамках вампиром? Шло время, нет же, оно просто летело. В конце концов, Говард распрощалась с принципами и начала безудержно осушать людей, после чего действительно считалась «своей» в клане.
Что можно сказать о характере Грейс? После обращения стала абсолютно легкомысленной, в принципе, такое мнение может сложиться о большинстве стригоев. Ее совершенно не волнует чужое мнение, идет «напролом», как говорится. С недавних времен считается одной из самых кровожадных вампиров в стае и не желает прощаться с этим званием. Она не будет церемониться и вести пустые разговоры, а из медленной и мучительной или быстрой и безболезненной смерти, она, скорее всего, выберет для вас первое.

Maria Youmans | Мария Юманз, 55 (24) y.o
Evan Rachel Wood

Кажется, уже при рождении на ней было клеймо «стерва». Получала все, что хотела. Безоговорочно капала на мозги отцу и убегала от взглядов матери, потому что она – единственный человек, перед которым Марии было стыдно за все ранее содеянное. Сколько бы гадостей она не сделала, только отец закрывал на это глаза. Мать – похожий экземпляр. Девушка росла, со временем ужасно избаловывалась и требовала, отчасти, того, чего ей дать не могли. Ох, сколько же сердец разбила Мария! Но временами казалось, что у нее и собственного-то нет. К природе стригоев привыкла сразу, так как этого пожелала. Одни за спиной говорили: «Сколько же дерьма нужно пережить, чтобы добровольно согласиться на такую жизнь?», а другие просто хлопали Юманз по плечу, радушно принимая в новую стаю. Все годы, прожитые в новом облике, она боялась только босса, потому что именно он напомнил ей мать, что была категорична во всём. Мария могла оторвать голову кому угодно, не моргнув и глазом, могла съязвить самому беспощадному стригою, не боясь при этом потерять собственную. Всегда беспокоилась лишь о собственной заднице, и, уж, поверьте, она предоставила бы возможность умереть лучше вам, чем позволила бы кому-нибудь замарать собственную кожу. Амброзие – единственный человек, перед которым Мария готова ползать на коленях, которому готова подчиняться до конца своих дней, потому что он – единственный, кого она по-настоящему боится. Я никогда и никому не пожелаю встретить ее. Достаточно одного взгляда ее невероятных, пленяющих глаз и вы обречете себя на смерть, не успев этого осознать.

Luke Fifield | Люк Файфилд, 44 (44) y.o
James Frain

Вы все будете кричать и, глотая сопли и слюни, просить о пощаде. Моя расправа над вами будет жестокой, настолько жестокой, что я сам удивляюсь. А, поверьте, я себе не удивлялся давно. Я буду убивать вас по очереди, заставляя смотреть остальных, я буду обливать вас кровью и устраивать безумные шоу, вы будете не просто молить, вы отречётесь от всего, что знали когда-либо только ради того, чтобы я убил вас первым. Уши отвыкнут от тишины, мышцы забудут, что значит спокойствие, глаза перестанут воспринимать всё, кроме цвета крови. Вашей крови. Я буду мстить так, как не мстил никто. А сейчас я готов разбивать руки до костей, убить тысячу себе подобных, чтобы добраться до вас, разрывать в клочья каждого, кто встретится на пути. И только после смерти каждого из вас, я успокоюсь. Будут случайные жертвы, куча следов, бедные людишки перестанут заводить дела о пропаже, засядут за тремя замками и начнут ждать своей очереди. Но мне уже не нужно будет, я разобью каждую зелёную машину просто потому, что ненавижу этот живой цвет, я сожгу целые леса, ведь это будет нравиться мне. Я осушу тысячи, буду танцевать на их останках, захлёбываясь в своей ярости, выплёскивая свою ненависть к вам. Вы будете гнить в каком-нибудь подвале, но все равно понимать, что всё только из-за вас, ВСЁ ЭТО ИЗ-ЗА ВАС. Мне будет насрать на все рамки, на последствия, на ваши взгляды с небес (или из ада, черт его бери), я разрушу этот мир, мне не нужно будет разрешение. Беспредел? Я сумасшедший, я грёбаный псих, я плюю на священную землю и посылаю Богу к черту, я плюю на ваши могилы, слышали, я плюю на вас! Вы будете просить о пощаде.

Gabriella Uilhend | Габриэлла Уилхэнд, 103 (47) y.o
Helena Bonham Carter

Для него я сделаю всё, всё, что попросит, его слово для меня – закон наивысшей инстанции. Я разорву пасть любому стригою, будь его воля, приведу к нему столько мороев, сколько пожелает, стоит только сказать. Ведь он и правда Великий, Величайший во всей вселенной, он мыслит идеально, если бы я имела чувства для того, чтобы восхвалять его и гордиться им, то делала бы это каждую секунду. Я буду ползать на коленях, целовать ему ноги, а он за это меня вознаградит своей победой. Победой надо всем. И тогда у меня будет повод для того, чтобы уйти в пляс, умываясь кровью наших врагов, насладиться ею сполна. Мы – идеальный союз: генератор идей и выполняющих их. Пускай содрогается земля, когда я буду выполнять очередную его просьбу, я сделаю всё в точности, как требовалось, это наполняет меня сумасшедшим восторгом, сровне с избавлением от голода. Я никогда не разочарую Амброзие – создателя, повелителя – всегда буду исполнять свой долг перед ним за то, что он сделал меня такой.  Мой ритуальный танец на трупах жертв – во имя него. Мои визгливые забывания только в его честь, смех лишь над его шутками и сознанием собственной низменности, ведь я – не он, я не столь полна идей, но я воодушевлена сделать всё, что угодно, даже то, что выше моих сил, чтобы Амброзие добился успеха. Это чертовски смешно, но Аминь!

Gerry Voda | Герри Вода, 18 (17) y.o
Tom Felton

Я определённо слишком хорош для этого места. И этих стригоев. Но куда же деваться? Я слишком молод, чтобы организовать свой клан, или как это называется. Мне никто не будет доверять ещё лет триста. Придётся подождать какое-то время в этом грязном месте. Тут было слишком много трупов, и ни один не додумался помыть хотя бы пол. Я вежливо предлагал им сделать это, но мне настолько же вежливо предложили гореть в аду, найти тряпку и помыть самому. Я? Сам? Точно, я живу с психами. С каких таких пор стригои живут все в одном месте? Когда я учился в академии, мне всегда внушали, что бессмертные вампиры преимущественно одиночки, но какого-то черта все изменилось, когда меня пробудили. Я привык, что меня должны слушаться, во всём и беспрекословно, но здесь всё происходит по-другому, всем буквально наплевать на моё мнение и мои слова, меня не просто не слушаются, меня не слышат! Считают мои приказы глупыми, а меня идиотом. Я давно бы убежал или убил их всех, но сначала поднаберу немного сил, ещё чуть-чуть, и буду готов к этому. Просто нужно подстраховаться, не прикончить их сейчас же, а немного подождать, хотя ненависть к ним во мне растёт с каждым днём. Никто из них не из королевской семьи, никто никогда не имел столько связей, сколько было у меня до того, как я стал стригоем. Они не представляют, на что я буду способен через сто лет, но узнают, определённо, узнают. Я заставлю их узнать об этом.

Alexis Hoggarth | Алексис Хоггарт, 40 (24) y.o
Christina Ricci

Ты никогда не верила в себя, тебя вечно поддерживали. Ты была ужасно закомплексована, суеверна и наивна, пока шестнадцать лет назад не была обращена. Ты ужасно раздражала всех и каждого в стае, потому что именно в тебе осталась куча человечности. Ты хотела пить кровь, жадно смотрела на жертву, и была полностью захвачена, но, как обычно, в самый последний, самый невероятный момент, ты выбежала из комнаты. Ты страстно желала этой крови, твои руки тряслись, а сердце, которое уже, вероятнее всего, не бьется, тесно сжималось в груди. Ты то со смехом, то с горечью вспоминаешь об этом, и понимаешь, что сейчас стала настоящим зверем. Разве тебя это пугает? Готова поспорить, нисколечко. Тебе нравится быть такой, как никто другой ты получаешь кайф от того, что кровь всё еще пульсирует в венах жертвы, но всего через миг ты вонзишь свои наточенные клыки в тёплую артерию и забудешься. Сколько человек ты убиваешь в день? Три? Может пять? А может, всё-таки, десять? Ни за что бы не поверила, что ты сможешь продержаться хотя бы день без свежей плоти, а тебе ведь хочется больше всех, ты должна получать только самое лучшее, самое нежное. Молоденькие девочки и мальчики – всё это, бесспорно, твоё, извращенка!